Особенному в моей жизни человеку, отцу и другу — Усову Гурию Степановичу с благодарностью и любовью посвящаю…

Надежда на то, что после этой жизни будет другая, в которой мы снова встретим своих родных и близких, всё‑таки как‑то успокаивает… Иначе как смириться с горькой и непоправимой утратой? Как жить дальше, понимая, что уже никогда не будет так, как раньше?

2 декабря 2020 года мы окончательно и навсегда осиротели. Не стало нашего дорогого Гурия Степановича, нашего папы.

Собираясь рассказать, каким был отец, я вдруг поняла, что не получится донести здесь всё то, что я знаю, помню и чувствую… И ведь только сейчас в полной мере понимаешь, какое было счастье — жить рядом с таким уникальным, удивительным человеком. Я говорю не про лёгкость и безоблачность жизни, я — про суть и глубину характера своего отца. Сколько было пройдено, пережито, отгорёвано и отвоё­вано у смерти. Сколько было встреч и разлук, горя и радости, побед и разочарований за эту долгую жизнь. Сильный духом был наш отец — потому и справился!

Конечно, заслуживают внимания и великого уважения факты папиной биографии — многодетная семья, военные и послевоенные голодные годы, когда искали и ели яйца чаек, когда одни на двоих с братом штаны, когда на завтрак, обед и ужин только брюква; когда непонятно, как добираться из деревни до городской школы… (Но о том, чтобы бросить учёбу, и мысли никогда не было)

В 18 лет папа — бригадир тракторной бригады, где работал и его отец — Усов Степан Фёдорович.

В 1957 году Усов Гурий в составе областной делегации едет на Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Москву. Потому что он был лучшим! А лучшим — потому что много и с большим желанием учился. Ему всё было интересно, всё хотелось знать и понимать, особенно если это «всё» было связано с техникой — она —

любовь всей его жизни!

Видимо, поэтому и случился Вельский техникум, оконченный с отличием. Гораздо позже был диплом Вологодского молочного института — эту папину учёбу с контрольными по вечерам в домашнем кабинете я уже помню.

Ничего удивительного в том, что Усов Гурий Степанович был назначен на должность председателя колхоза, а потом и совхоза «Комсомольский». А в начале 70‑х папа приехал в Ухту возглавить совхоз «Ухотский» и остался там навсегда.

Ещё была онкология, с которой родители справились сообща, когда врачи уже опустили руки… Помню из детства бесконечные посылки с травами — их надо было заваривать и пить строго по часам и минутам… В эти трудные и долгие шесть лет мама была рядом. (Она всегда была рядом!) Папа был прав, когда говорил: «Тамара спасла меня от смерти».

Впрочем, про личную жизнь папы говорить ничего не буду — на то она и личная. Скажу только, что там тоже было всё не просто. Я благодарна отцу за моих старших сестёр. С Наташей и Олей мы дружим, общаемся, и я их очень люблю.

Многое можно рассказать об отце как о великом труженике, справедливом и мудром руководителе, знатоке механики и техники, порядочном и честном человеке.

Папа был очень интересным в общении. Грамотная речь, удивительная память, начитанность поражали собеседников. Неудивительно. Ведь он перечитал всю домашнюю библиотеку, а она у нас приличная — в каждой комнате по книжному шкафу. Читал много, вдумчиво и с большим интересом. Последние годы со зрением начались проблемы, и он очень боялся лишиться этого удовольствия — читать. Ночью, когда папы не стало, на столе сиротливо осталась лежать недочитанная книга, заложенная календарным листочком «Среда. 2 декабря».

Нашим воспитанием папа почти не занимался — времени не было. Но вот ведь какая штука — мы с малых лет уже всё про него понимали, ценили каждую минуту с ним проведённую, дорожили этими особыми отношениями, безмерно уважали, боялись разочаровать — и пронесли эти ощущения через всю жизнь.

Уже тогда он понимал, что надо воспитывать себя, а не детей, что «ребёнок учится тому, что видит у себя в дому». Он бросил курить, чтобы не быть плохим примером… Мы ни разу не видели отца пьяным, и в доме нашем никто никогда не ругался матом… Когда мы с братом ссорились, отец просто разводил нас по разным комнатам, молча, без слов и нотаций. Никогда не ругался, достаточно было его взгляда.

Замечательное у папы было чувство юмора. Своё, какое‑то особенное, редкое, но очень славное. Я всегда ждала его шутки и от души смеялась, стараясь запомнить и собрать из них целую коллекцию. Мы и сейчас вспоминаем папины смешные высказывания. Согласитесь, далеко не каждому дано так остроумно, по‑доброму, невзначай, как бы вовсе и не желая, смешить людей. Вот так придёт Гурий Степанович в магазин и поднимет

односельчанам настроение!

Ещё наш папа очень любил петь. Голос у него был красивый, глубокий и звучал очень трогательно и душевно. В этом они с мамой были похожи. Гости у нас собирались часто, и ни одно застолье не проходило без простых, но таких красивых, искренних и сердечных песен, где воедино сливались слова, мелодия и душа.

«Поле», «Травы-травы», «Рожь», «Помнишь, мама моя…», «Я назову тебя Зоренькой…» Но чаще всего папу просили спеть «Журавлёнка». Эта песня была любимой и очень близкой ему по духу, её смысл в чём‑то был смыслом и его жизни.

Но больше всего я восхищаюсь тем, как правильно и мудро он жил!

Непростой он был человек — принципиальный, характерный, волевой, часто несговорчивый и даже упрямый, но честный, искренний и настоящий! Поэтому и камня за душой никогда не держал, не помнил зла, не обижался. Помните, как говорил Е. Леонов: «Не копите обиды — богатство небольшое». Папа не копил. Он жил своим умом, не надеясь ни на чью помощь, рассчитывая только на себя и свои силы. Всегда был спокоен и рассудителен. Любимое его выражение «Не бери в голову» всегда очень выручало. Вряд ли папа знал житие Амвросия Оптинского, но здравствовал он именно по его завету: «Жить — не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем моё почтение!»

Каждый папин день был насыщенным и полноценным, несмотря на невыносимые головные боли, с которыми мы так и не справились. «Я потому и жив ещё, что шевелюсь», — говорил он. Интерес к жизни, оптимизм и чувство юмора отец сохранил до последнего дня.

Слава Богу, что остались фотографии, видео и драгоценные аудиозаписи — в них папа будет жить вечно… В них он часами рассказывает о той непростой, но очень интересной эпохе, в которой был смысл, была идея, была вера в то самое «светлое будущее», был патриотизм — настоящий, неподкупный, когда «все, как один», когда трудились во имя великой цели, и неважно, что она оказалась утопией… Люди жили с уверенностью в завтрашнем дне. Воспоминания о том счастливом для него времени отец пронёс через всю оставшуюся жизнь как самое драгоценное, так и не поняв, как можно было в один момент потерять всё то, что с таким трудом создавалось, строилось, крепло и процветало.

Уже год, как папы нет с нами. Ещё наворачиваются слезы, ещё стоит ком в горле и временами накатывают тоска и отчаяние… Мы — уже не дети, и дальше надо как‑то без него, такого родного, такого мудрого, такого неповторимого… Теперь он будет жить в нашей памяти, в лицах детей и внуков, в его любимых фильмах и песнях.

Папа, ты был лучшим! И нам есть о чём поплакать на твоей могиле…

P. S. Несколько сумбурными и непоследовательными получились мои воспоминания, но не это главное… Мне хотелось, чтобы вы, дорогие земляки, узнали о папе что‑то новое, вспомнили старое — наверняка, у некоторых из вас есть свои истории, связанные с Усовым Гурием Степановичем. А 2 декабря помяните р. б. Гурия, пожелайте ему Царствия Небесного и послушайте песню «Журавлёнок» — в ней мой папа.

М. Гузёва (Усова)